Дела о банкротстве по-прежнему остаются в числе доминирующих в работе экономического суда Витебской области. При этом второй год подряд количество обращений субъектов хозяйствования продолжает снижаться. Об этих и некоторых других актуальных для делового сообщества темах «Витебские вести» расспросили председателя экономического суда Витебской области Олега Киенко.

 Какие основные тенденции и статистические итоги работы суда в 2017-м можно выделить?

– Главный итог – уменьшение общего количества поступивших процессуальных обращений, в том числе по делам об административных правонарушениях – в два раза. Как и в 2016 году, это связано с активным взаимодействием субъектов хозяйствования и нотариусов посредством совершения исполнительной надписи в тех случаях, когда задолженность по бесспорным требованиям может быть взыскана без обращения в суд.

Среди новых категорий дел, которые рассматривались в 2017 году, можно отметить дела о государственной регистрации, когда кредиторы оспаривали создание должником нового юридического лица. Должник переводил на него условно существующие активы, нереальные к взысканию, тем самым очищая свой баланс. Кредиторы полагали, что в результате такой реорганизации их права нарушены.

Кстати, суд первой инстанции согласился с доводами истцов, так что должнику пришлось вернуть себе и права, и обязанности, которые он передавал своему правопреемнику. Такое решение было поддержано апелляционной инстанцией и Верховным Судом. К слову, подобные проблемные ситуации давно обсуждаются деловым сообществом, но каждое дело может отличаться, и говорить в нашем случае о прецеденте, на мой взгляд, не стоит.

– На что направлены усилия судейского корпуса в условиях снижения нагрузки?

– Действительно, общее количество дел уменьшается, но сокращение идет за счет обращений по бесспорным требованиям, где суд просто констатировал отношения сторон в соответствии с законодательством. Сегодня это в значительной степени возложено на нотариусов. При этом число сложных категорий дел, споров в подлинном смысле этого понятия  не уменьшается.

Например, корпоративные споры, дела с участием госорганов (к слову, самая сложная категория), дела об установлении факта ничтожности сделки, о расторжении договоров. Иначе говоря, у судей появляется больше времени и возможностей заниматься именно спорами, а не оформлением исполнительных документов.

В последние годы качество постановлений экономического суда Витебской области находится на высоком уровне. Если и допускаются отдельные ошибки, то они, как правило, исправляются судом апелляционной инстанции. Лишь единичные решения отменяет Верховный Суд.

– В стране идет активная работа по улучшению условий ведения предпринимательской деятельности. В этом контексте какие возможности экономического правосудия недостаточно, на ваш взгляд, востребованы субъектами хозяйствования Витебщины для защиты прав при возникающих конфликтах?

– Прежде всего я бы обратил внимание на недостаточное использование внесудебных способов разрешения споров. Напомню, что в Беларуси действуют законы о медиации, о третейских судах. Хочется, чтобы субъекты хозяйствования больше использовали эти возможности для разрешения хотя бы отдельных категорий споров, ведь в более привычной для них обстановке можно не только урегулировать конфликт, но и сохранить после этого деловые отношения.

Если говорить о работе по улучшению условий ведения бизнеса, то можно констатировать определенное смягчение ответственности за совершенные правонарушения. Я уже упоминал о сокращении в два раза дел об административной ответственности.

Всего в 2017-м рассмотрено свыше 600 таких дел, причем около 50% постановлений о наложении административного взыскания исполнено нарушителями добровольно, чего раньше никогда не было. Это говорит о более взвешенном подходе при наложении взыскания, соразмерности его содеянному. И это понимают сами субъекты хозяйствования, предпочитая добровольно заплатить штраф.

Кроме того, значительно чаще стал применяться такой институт, как прекращение производства по делу в связи с малозначительностью содеянного. Это когда факт совершения правонарушения очевиден, виновное лицо его признает и раскаивается, при этом суд, оценивая ситуацию, приходит к выводу, что правонарушение не причинило никакого существенного вреда охраняемым законом интересам, соответственно, административная ответственность не наступает.

– В числе самых ожидаемых в деловом сообществе новаций стали положения Декрета №7 «О развитии предпринимательства», связанные с основаниями привлечения к субсидиарной ответственности. Какова ситуация с правоприменительной практикой областного суда, как часто приходилось разрешать подобные споры и что необходимо учесть бизнесу, чтобы эффективно использовать появляющиеся возможности?

– Действительно, в Декрете №7 есть подпункт 5.6, который имеет характер нормы прямого действия и должен применяться экономическими судами при рассмотрении дел о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам юрлиц, признанных экономически несостоятельными.

Эта норма ограничивает ответственность лиц только случаями умышленных действий (до этого речь шла о любой вине, в том числе неосторожной). Это очень важный момент, который значительно сократит количество граждан, привлекаемых к субсидиарной ответственности.

Вместе с тем, на мой взгляд, проблема привлечения лиц к субсидиарной ответственности в деловой среде обсуждается однобоко, преимущественно с позиции должников, хотя имеет много аспектов, в том числе почему-то упускается мнение кредиторов, которые выполнили работу или поставили товар, а денег не получили.

В экономическом суде Витебской области количество таких дел увеличилось, но это обусловлено ростом самих дел о банкротстве. При этом положительное решение принималось чуть более чем в 90% случаев, то есть суд не поголовно всех привлекает к субсидиарной ответственности, а подробно изучает обстоятельства, в том числе предпринимательские риски, после чего принимает решение в рамках законодательства.

Надо сказать, что на Витебщине абсолютное большинство дел о банкротстве имеет однотипный сюжет. Учредители создают юрлицо, но через некоторое время о нем забывают. В результате документов нет, руководство отсутствует. Налоговая инспекция перед ликвидацией проводит проверку и начисляет налоги.

Возбуждается производство по делу о банкротстве, в рамках которого предъявляется субсидиарная ответственность участникам юрлица, которые обязаны были обеспечить сохранность документов, ведение бухгалтерского учета и т. п. По законодательству других вариантов нет.

– Деловое сообщество обозначает еще одну тему, обострившуюся, по его мнению, в последнее время, – проблему недоверия к экономическим судам. Вы это ощущаете?

– Лично я не чувствую недоверия к суду или снижения уровня доверия со стороны бизнеса. А что касается негативных оценок деятельности судебной системы, то это обусловлено тем, что в суд приходят две стороны, одна из которых будет проигравшей (если не учитывать случаев примирения сторон).

На мой взгляд, выстроенная в Беларуси судебная система работает слаженно. Иногда высказывается мнение о завышенном размере госпошлины, что якобы ограничивает доступность правосудия. Но я бы с этим поспорил.

Недостаточно активное использование альтернативных способов разрешения споров как раз говорит о том, что государственная судебная система относительно дешевая и оперативная, и субъекты хозяйствования предпочитают обращаться именно в суд. Иначе бы предпринимали все меры, чтобы договориться во внесудебном порядке. Или держали бы компетентного высокооплачиваемого юриста, чтобы не допускать конфликтных ситуаций, неграмотно составленных договоров, то есть нарушений, которые и приводят к возникновению споров в суде.

– Одной из злободневных тем 2017 года для экономического правосудия стало проведение процедур экономической несостоятельности в отношении сельхозпроизводителей. Какова практика суда по реализации норм Указа «О мерах по финансовому оздоровлению сельскохозяйственных организаций»?

– Суд принял решения о признании банкротами и ликвидации 15 сельхозпредприятий, включенных в перечень организаций, в отношении которых необходимо проведение процедур экономической несостоятельности. В отношении двух субъектов хозяйствования введена санация сроком на 36 месяцев. При этом учитывались исключительная заинтересованность районных властей в сохранении данных предприятий, их роль в экономике районов.

 Так что в случаях, когда назначенная судом экспертиза подтверждала возможность санирования хозяйства, пусть даже с учетом стечения многих благоприятных обстоятельств, суд принимал положительное решение.

По ликвидируемым предприятиям ситуация была очевидна: их финансовое состояние делает невозможной дальнейшую деятельность, с чем согласились и местные власти. Законодательством отводится год на ликвидацию таких субъектов. Теперь управляющим предстоит по максимуму погасить долги за счет распродажи имущества банкротов, а оставшуюся недвижимость передать в районную коммунальную собственность.

– Еще один вопрос по теме банкротства. В деле о растянувшейся ликвидации витебского ОАО «КИМ» недавно произошли неординарные события, а именно в отношении теперь уже бывшего антикризисного управляющего возбуждено уголовное дело. Вы можете прокомментировать ситуацию?

– По поводу уголовного дела ничего сказать не могу – это компетенция правоохранительных органов. Суд осуществляет процессуальный контроль над проведением процедуры ликвидации. При этом кандидатуру антикризисного управляющего в данном случае представлял государственный орган (концерн «Беллегпром»). Суд не устанавливает размер заработной платы, не выплачивает ее, да и в целом не может контролировать ежедневную деятельность антикризисного управляющего.

Что же касается самого дела о банкротстве «КИМа», то это, к сожалению, пример того, когда само решение о вхождении в процедуру экономической несостоятельности было принято госорганом слишком поздно. На предприятии наращивались огромные долги, в том числе и по заработной плате, а теперь нет источников их погашения.

Ликвидное имущество распродано быстро, а оставшиеся строения не востребованы в силу своего состояния. Так что сегодня имеется большая задолженность даже по заработной плате, и никто не даст гарантии, что она будет погашена.

Фото Сергея КОЧЕТОВА.