— Игорь Владимирович, это правда, что правоохранители подключаются к поискам человека спустя 3 дня после его исчезновения?
— Не понимаю, откуда взялось понятие этих «3 суток»? Ни сейчас, ни в советские времена, насколько мне известно, такого ограничения не было. Обращаться в органы внутренних дел нужно сразу же после исчезновения, а уголовное дело по факту безвестного исчезновения гражданина следственный комитет заводит через 10 дней. Можно даже просто набрать номер 102 и сообщить о случившемся. Другое дело, что такой возможностью часто злоупотребляют, отвлекая нас от действительно важной работы. Как показывает статистика, в 80% случаев причины исчезновения людей носят банальный характер: запил на квартире собутыльника, загулял.
— А еще 20%?
— Порядка половины остальных заявлений касаются выехавших за пределы Беларуси на заработки. Также ищут тех, кто по различным причинам оказался на больничной койке (в том числе смертельные исходы) и не может сообщить родным о случившемся, заблудился в лесу или утонул. Хотя проще и быстрее позвонить в бюро регистрации несчастных случаев, чтобы узнать о судьбе пропавшего человека, чем поднимать оперативников.
— Игорь Владимирович, а как осуществляется поиск исчезнувших людей?
— Первоначально человека пробивают по всем имеющимся базам. Если его там нет, начинается работа с окружением пропавшего без вести: коллеги, знакомые, родственники. Также берется распечатка его телефонных звонков. А если он последнее время находился в России, связываемся с тамошней полицией, благо связи у нас налажены отличные, подключаем их. Регулярно проводятся межгосударственные мероприятия «Розыск», в рамках которых удается раскрыть часть дел, в которых без помощи соседей не удалось бы поставить точку.
— А в России чаще всего почему пропадают белорусы? Как и на родине, из-за злоупотребления спиртным?
— Да. Схема практически всегда одинаковая: приехал, напился, уволили, пропил деньги на билеты или украли при совместном распитии, начинает бомжевать. Обращаться в полицию горе-трудяги боятся (отсутствие регистрации, неофициальная работа и т. д.), в наше консульство тоже, а обычные граждане алкашам помогать не хотят. Так и живут.
— А в криминальных историях на территории братского государства белорусы не фигурируют?
— Бывает всякое. К примеру, в этом году нашему соотечественнику пообещали высоко-оплачиваемую работу на юге России, а отвезли в Дагестан на кирпичный завод. Отобрали документы, перестали платить. В общем, еле сбежал бедолага из рабства через полгода. Или вот еще случай: белорусы сообразили на троих, завязалась драка. В итоге два трупа, один из которых так и не нашли. Недавно в одной из стен коттеджа в Ленинградской области был обнаружен зацементированный труп, по предварительной версии – жителя Витебщины.
— И у нас подобные ужасы происходят?
— Это единичные факты, но все же… Вспоминается, как женщина убила сожителя, а объявила его без вести пропавшим, мол, на рыбалку ушел и не вернулся. Дома нашли удочку и сапоги мужчины, поэтому у правоохранителей закрались сомнения в истинности слов заявительницы. Провели полиграфический опрос (детектор лжи. — Прим. авт.), труп откопали на дальнем конце огорода.
— Но найти, по всей видимости, удается не каждого без вести пропавшего?
— К сожалению, вы правы. За 15 лет в Витебской области числятся более 400 без вести пропавших граждан. 2013 год в этот список добавил около 60 имен, больше половины которых — это не возвратившиеся из России. Стоит уточнить, что часть пропавших являются таковыми лишь номинально: просто не удалось обнаружить тела в реке или лесу, хотя доподлинно известно, что они там.
— А дети в этом списке есть?
— В основном это так называемые бегунки. В последние годы из детдомов редко сбегают, чаще пропадают дети из неблагополучных семей или сироты, обучающиеся в различных учебных заведениях. Обычно их отыскать нетрудно: едут к знакомым в соседние города, но времени, которого и так не хватает, это отнимает. В этом году только один несовершеннолетний не найден, хотя уже установлено, что он находится в Москве. Есть без вести пропавшие дети с прошлых лет. Так, тело одного из двух мальчиков, скорее всего провалившихся под лед в Витебске 24 марта 2011 года, до сих пор не нашли.
— И напоследок. Расскажите, об ответственности, которая ждет человека, если он, к примеру, загулял, а милиция тратила время и деньги на его поиск.
— Каждый гражданин вправе сам выбирать, где ему жить и сообщать ли о местонахождении родственникам. Более того, если поступило заявление и мы разыскали пропавшего, он может запретить нам говорить свой адрес третьим лицам, той же жене или матери, например. Все, что милиционеры могут взять с гуляки, — это объяснение. Но лучше все-таки предупреждать других о своих передвижениях. Поясню: сейчас по законодательству мы обязаны отреагировать на любое заявление об исчезновении лица, независимо от того, кто обратился: родственник, соседка, любовница. Поэтому они могут доставить вам неприятности своим излишним любопытством. Так, один москвич заглянул в гости к витеблянке, а с утра ушел по-английски. Она написала заявление, мы узнали регистрационные знаки его авто, установили личность. Звоним на домашний номер, трубку подняла супруга, которая и не знала, что муж выезжал за пределы России. Мужчине, конечно же, досталось, а после и нам от него: зачем реагировали на заявление неизвестно кого? А у нас служба такая…