Говорят, время лечит. Прошло уже семь десятилетий, а раны, нанесенные войной, у тех, кто ее пережил, не заживают. 

Вторая мировая — самая разрушительная и кровопролитная из войн — была направлена на истребление народов «неарийского» происхождения. В созданных многочисленных лагерях смерти (Бухенвальд, Освенцим, Майданек и др.) были уничтожены миллионы граждан СССР, Польши, Франции, Бельгии и других стран Европы.

Приказ о создании концлагеря в Освенциме появился в апреле 1940 года, а 27 января 1945-го советские войска освободили его. Там, как свидетельствуют материалы Нюрнбергского процесса, гитлеровцы уничтожили 2,8 миллиона человек, а по другим источникам и того больше.

В 1947 году на территории лагеря был открыт музей, по приглашению которого 14 бывших узников Освенцима из Витебской области ездили на празднование 70-й годовщины его освобождения. Одна из них — Валентина Волкова, председатель общественного объединения бывших узников концлагерей уничтожения Польши и Германии «Дружба». Она рассказала об этой поездке и своих впечатлениях.

Банденкиндер №61960

— Несмотря на то, что мы уже были в Освенциме на праздновании 60 и 65-летия со дня его освобождения, в этом году, на 70-летии, все равно первые два дня проплакали. Было очень тяжело вспоминать все, что пережили там в детстве.

Всплыло в памяти, как нас везли туда в товарных вагонах, застланных соломой и набитых людьми. Ехали в основном стоя, маленьких детей держали на руках. Не было ни воды, ни еды, ни туалета.

Когда 9 сентября 1943 года мы вышли в Освенциме на платформу, нас встречали немцы с собаками и врачи СС. Помню, стояли рядом мама, дедушка и трое братьев, и все ждали, кого куда направят. Распределял доктор Менгель, которого называли «черная смерть», потому что он проводил опыты над узниками: этих — в барак, тех — в крематорий, а вот этих — в газовую камеру. Нас отправили в барак, который я очень хорошо помню. Мы нашли его, когда были в Освенциме на 65-летии. Там были только сырые кирпичные стены и трехъярусные нары, на которых не было ничего постлано. На них сидели по пять-шесть детей.

Всех сразу остригли наголо, выдали полосатую одежду, на ноги — деревянные колодки, а на левом предплечье накололи номера. Мне — 61960.

Всего пять дней мы были с родителями, а потом — всех в разные бараки. Когда нас, детей, отделяли, кричали все. Мне было очень страшно. На новом месте я заболела, на теле появилась сыпь, меня перевели в другой барак. Там всю чем-то смазывали и помещали в какую-то ванну. После лечения отправили назад в детский барак. Снова холод, голод и смерть.

Так как мы были из партизанской зоны, нас в лагере звали «банденкиндер» — дети бандитов.

Смертность была очень большая. Когда нас выгоняли на площадку, чтобы посчитать, возле бараков лежали горы трупов. Потом подъезжала телега, их грузили и отвозили в крематорий, а пепел рассыпали на полях, чтобы удобрить землю.

У старших ребят в Освенциме постоянно брали кровь, а тех, кто был помладше, та же участь настигла в Потулице, куда нас перевезли в начале 1944 года. Помню, как там висела огромная простыня, в которой была вырезана дырка. В нее засовывалась ручонка и там уже брали столько крови, сколько им было надо. После детей приносили на кровати, давали стакан горячего чая и морковку. В то время это был самый большой подарок.

Следующий этап — концлагерь в Лодзи. Ежедневные выходы на улицу голыми и босыми, обливание водой и пробежки. За каждое нарушение ставили на колени на горох. Но однажды я все же не выдержала и укусила воспитательницу за руку.

Когда наступали войска Красной армии, детей посадили в подвальное помещение, где мы находились до полного освобождения. Я помню, когда зашли два солдата с автоматами, мы не знали, кто они, потому стали кричать: «Дяди, не стреляйте, мы русские!».

Победу встретили в Москве

— День Победы, 9 мая 1945 года, мы встретили в Москве, там нас распределяли по детдомам. Мы с младшим братом Ваней попали в Мстинский детский дом, что в 20 км от Великого Новгорода.

В городе был лагерь военнопленных. Я помню тех пожилых немцев в рваных шинелях, которые к тому времени хорошо изучили русский язык. Мы иногда носили им еду, и когда они брали ее через проволоку, все время говорили: «Мы не виноваты, это Гитлер».

У многих детей, переживших концлагеря, глаза были инфицированы трахомой и буквально вытекали, мы слепли. К тому же была малярия и колотила лихорадка. Для операции на глазах нас возили в Ленинградский военный госпиталь.

Всю нашу семью разлучили. Мама прошла Освенцим, Дахау, Равенсбрюк и снова Освенцим. Домой вернулась только в начале 1946 года.
Моего 85-летнего дедушку уничтожили в Освенциме буквально в первую неделю. Брата Тимофея из концлагеря Потулица забрал помещик и он вместе с другими детьми трудился у него на полях. Старший брат Владимир пережил пять лагерей, освободили его уже в Бухенвальде. А потом вместе с нашими солдатами он пошел на Венгрию и на родину вернулся позже всех.

Папа искал нас по номерам на руке. Когда нашел меня с братом в детдоме, не сразу забрал домой, потому как в деревнях в то время был голод, да и жить негде было. Домой мы вернулись только в 1946 году.

Взывая к разуму

— Время, конечно, лечит, с годами смазывается картинка воспоминаний, утихает боль. Тем не менее, хочется, чтобы больше никогда и нигде не повторилось то, что было в Освенциме и других концлагерях.

Побывав там, мы низко поклонились нашим воинам-освободителям, поставили свечи в память о всех погибших.

Во время праздничных мероприятий в Освенциме были и неприятные моменты. Некоторые украинцы, поляки утверждали, что это СССР напал на Германию, а не наоборот. У меня сохранилась газета «Правда» за 10 мая 1945 года, в которой опубликованы обращение Иосифа Сталина к народу по случаю капитуляции Германии, а также текст радиопослания Уинстона Черчилля. В нем премьер-министр Великобритании поздравляет русский народ с победой, которую он одержал, изгнав захватчиков из своей страны. Также об освобождении от злых сил говорится и в заявлении президента США Гари Трумэна. Я подарила им копию газеты, чтобы они видели, что это не мы нападали.

Чувство обиды душит, когда читаешь строки из обращения Сталина: «Три года назад Гитлер всенародно заявил, что в его задачи входит расчленение Советского Союза и отрыв от него Кавказа, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других областей. Он прямо заявил: "Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться"». То, что не смог воплотить в жизнь Гитлер, сделали последующие политики, а его идеи бродят в некоторых умах до сих пор…

Сейчас нас волнует только одно — чтобы был мир, чтобы не страдали наши дети, внуки, правнуки, и чтобы мы так и остались последними свидетелями этого страшного пекла.

Фотоколлаж Елены АЛИМОВОЙ