Беларусь помнит... Эти святые слова мы слышим не только в дни Победы и освобождения республики от немецко-фашистских захватчиков, но изо дня в день, из месяца в месяц видим их по телевизору, в газетных публикациях. Дети, внуки солдат-победителей вспоминают своих родных, рассказывают нам об их ратных подвигах.

Беларусь помнит... Всех своих сыновей, павших на полях сражений, и тех, что вернулись в свои дома, восстанавливали страну. И тех заживо сожженных в селах детей, матерей, стариков, чей пепел стучит в наших сердцах.

Уроженец деревни Синяки

Эту историю я услышал от Людмилы Нечаевой, моей однокурсницы по Ленинградскому кораблестроительному институту. Вместе учились, общались, но только много позже я узнал, что наши девушки, легко покорявшие самые сложные науки, зачастую были продолжателями семейных инженерных военных профессий.

Отцом Людмилы был выдающийся конструктор, лауреат Сталинской премии, кавалер ордена Ленина и других многих наград и званий Иван Александрович Ларионов, уроженец деревни Синяки Городокского района. Одной из вершин его творчества стало создание противотанковой авиационной бомбы в 1942 году сникому не ведомым тогда кумулятивным действием взрывателя.

Многое услышала и узнала дочь конструктора, и сама конструктор морского оружия, из разговоров отца с заместителем командующего ВВС в военное время, генерал-полковником Алексеем Никитиным. К слову, Алексей Никитин один из пяти военачальников, трижды награжденных орденом Кутузова первой степени.

На начальном этапе Курской битвы танки вермахта двигались по дороге маршевыми колоннами, не особо заботясь о зенитном прикрытии. Советский штурмовик Ил-2, хотя и назывался «летающим танком», но с настоящими танками противника ничего поделать не мог, его 23-миллиметровая пушка броню не пробивала.

5 июля 1943 года ситуация изменилась. Воспользовавшись данными нашей разведки, за 15 минут до атаки гитлеровцев в Курском сражении, летчики 291-й штурмовой авиадивизии атаковали колонны «тигров» и «пантер». На немецких танковых хищников среди белого дня буквально обрушился огненный дождь. Это работали авиационные бомбы с кумулятивным эффектом взрывателя Ивана Ларионова. Задуманное масштабное наступление врага, еще не начавшись, дало сбой.

Вопросы решались быстро

Из воспоминаний А. В. Никитина: «Было 24 часа, когда меня вызвал Сталин. Я кратко доложил об эффективности новой авиационной бомбы и о ходе испытаний.

– Значит, по вашему мнению, такие бомбы нужны ВВС?

– Да, очень нужны.

– А сколько вам надо и когда?

– К 15 мая миллион штук!

– Почему миллион и к 15 мая?

– Я думаю, что летом немцы вновь попытаются наступать, вот тогда мы неожиданно применим эту бомбу в массовом количестве для ударов по танковым войскам. Миллион штук – не так уж много. На один штурмовик Ил-2 можно брать до 300 бомб.

И. В. Сталин вызвал Н. Поскребышева и приказал пригласить народного комиссара вооружений Б. Л. Ванникова, который прибыл довольно быстро.

И. В. Сталин его спросил:

– Знаете ли вы новую противотанковую бомбу? Для ВВС нужно изготовить к 15 мая один миллион изделий. Можете ли вы это сделать?

Борис Львович попросил разрешения посоветоваться со своими помощниками. Через несколько минут вернулся и доложил:

– Можем изготовить к 15 мая 800 тысяч бомб.

– Хорошо. Делайте 800 тысяч, а позже изготовите остальное.

Здесь же был написан проект решения ГКО. Многие мои товарищи были удивлены, что бомба принята к производству без акта приемной комиссии. А все очень просто, если Верховный тебе доверял, вопросы решались быстро».

Праведная месть

Враг неоднократно испытывал на себе мощь авиационных бомб конструктора Ларионова. «Колонна, возглавляемая «тиграми» и «пантерами», медленно двигалась в нашу сторону. На душе стало тревожно, уж очень много было танков. Невольно возник вопрос: удержим ли рубеж? Но вот в воздухе появились наши самолеты. На бреющем полете штурмовики стремительно ринулись в атаку. Сразу загорелось пять головных танков. Ил-2 продолжали снова и снова заходить на цель. Все поле перед нами покрылось клубами черного дыма. Мне впервые на таком близком расстоянии пришлось наблюдать замечательное мастерство наших летчиков», – рассказал об одном из боев командир 183-й стрелковой дивизии С. И. Чернышов.

В успехе такой бомбардировки серьезную роль сыграли противотанковые бомбы нашего земляка. И будем считать, что огненный смерч – это праведная месть конструктора Ларионова немецким захватчикам за сожженную ими в феврале 1943-го родную деревню Синяки.

Вот как рассказывает об этом страшном дне Вера Власова со слов матери, которой тогда было пять лет: «В один день деревня, в которой было 60 дворов, превратилась в пепел. Фашисты согнали всех местных жителей в сарай, многих просто бросали друг на друга, и подожгли. Моей маме, единственной из всех, раненой, удалось выползти из сарая и спрятаться в лесу. Не пощадили никого – ни детей, ни матерей, ни стариков. Среди них были мама Ивана Александровича, жена и трое детей его младшего брата Николая».

Старший брат Ивана Ларионова Георгий, коммунист, оставленный для работы в подполье, был схвачен и расстрелян в гестапо Оршанского района.

Сегодня деревни Синяки не существует. Еще в советское время воздвигнут мемориал с именами сожженных сельчан и невысокая стела. Ежегодно территория мемориала благоустраивается, установлены два указателя для тех, кто навещает захоронение…

В 1979-м в музее Военно-воздушных сил в Москве была оформлена витрина, посвященная И. А. Ларионову и его изобретению. Он узнал об этом незадолго перед кончиной и грустно улыбнулся: мол, так и останусь конструктором одной бомбы, потому что это случилось очень своевременно – к важной битве. А сколько создано других изобретений, о которых и сегодня еще нельзя говорить.

За разработку авиационной противотанковой бомбы в январе 1944 года Иван Ларионов был награжден орденом Ленина, а в 1946-м Сталинской премией второй степени. Редкий случай, когда конструктор награжден индивидуально, а не в составе творческого коллектива.

Эдуард РУДАКОВ, Брест. Фото из открытых источников.