Удивительная память у людей, переживших ужасы Великой Отечественной войны. Они хорошо помнят, что происходило восемьдесят лет назад, будто прокручивают документальную кинопленку.
К сожалению, время неумолимо, и ряды свидетелей тех событий редеют с каждым годом. Поэтому так важно услышать и записать их воспоминания. В этом направлении большую работу проводят на Ушаччине. В частности, представители местной власти и ветеранской организации посещают жителей района, бывших фронтовиков, партизан, узников, старожилов, которые могут рассказать о зверствах оккупантов и судьбах своих земляков.
А районная библиотека выступила с инициативой издать некоторые воспоминания. Уже вышли в свет две брошюры, в которых описываются истории двух семей. Людмила Карабань рассказывает о своей матери, которую фашисты отправили в женский концлагерь. Лариса Подворная повествует об отце – участнике Великой Отечественной войны Иване Подворном. Готовится к выпуску еще издание.
Достойны книги мемуаров и рассказы людей, с которыми нам довелось встретиться во время недавней командировки в Ушачский район.
«Во сне слышу свист пуль»
Семену Клепцу из населенного пункта Пруды было четырнадцать, когда началась война. Помнит, как ночью его разбудила мама: «Немцы в деревне!»
– Гитлеровцы сразу стали свои порядки наводить. Нас за людей не считали. Натерпелись все. Мой отец ушел воевать. Дошел до Берлина, потом его часть отправили в Чехию. Вернулся домой живым, дом отстроил, наш прежний немцы вместе с другими сожгли. А в 1949-м умер от инфаркта, – рассказывает Семен Степанович.
Вражеская пуля не взяла, а сердце не вынесло перенесенных ужасов войны. У Семена Степановича оно тоже пошаливает от воспоминаний. Да и раненая рука не дает покоя. Военная отметина осталась и на лице, говорит, чуть не проглотил пулю. К счастью, она прошла через рот и вышла.
– Чудом остался жив. Благодаря товарищу по партизанскому отряду. Он сказал: «Оглянись», я повернулся, пригнувшись. А так бы пуля прямо в сердце попала. Судьба была – выжить, – вспоминает 95-летний ветеран.
В партизанский отряд Чапаева бригады имени легендарного Семена Короткина деревенский парнишка попал в 1944-м. До этого в лес ушли два старших брата. Оба погибли. Одного так и не смогли похоронить, остался навсегда где-то на месте боя. В блокаду, когда немцы окружили партизанскую зону между Лепелем и Ушачами, попала и деревня Пруды. Семен Клепец пошел проситься в отряд к начальнику штаба, который располагался в населенном пункте.
– Сначала мне отказали, а потом все же взяли. Дали винтовку и в шапку патронов насыпали. Принес домой, мать в слезы: «Куда идешь?» А я отвечаю: «Защищать нашу землю». Поначалу определили меня связным, а потом пулеметчиком, – вспоминает Семен Степанович.
Рассказывает, как партизаны из его отряда подрывали железнодорожное полотно, а он с пулеметом их прикрывал. Самые страшные бои были накануне прорыва партизан через вражеское кольцо. Фашисты хотели уничтожить народных мстителей и били без устали.
– Пули свистели над головой, до сих пор снятся те события. Тогда меня и ранило. Не помню, как оказался в бригадном госпитале. Терял сознание. Перед глазами только береза, у которой сидел, и раненный в ноги боец. Он не мог идти. Меня прогнал, а сам застрелился. Казалось, что я остался на земле один. Наверное, это было самое страшное ощущение, – делится ветеран, награжденный за храбрость орденом Отечественной войны II степени.
После освобождения родных мест его призвали в армию. Он попал в учебно-стрелковую дивизию, которую готовили отправить на штурм Берлина. Но не успели – пришла Победа. А Семен Степанович еще послужил на Балтийском флоте, демобилизовался в 1951 году. Потом до пенсии работал в сельсовете. Вырастил троих детей, есть семь внуков, три правнука. Все зовут жить к себе.
– А я не хочу, пока сам справляюсь, соцработник помогает, родные приезжают. Жаль только, мало хожу. Раньше на целый день уходил из дома, бродил по лесу, по деревенским дорогам. Пчел завел. Теперь тяжело за ними ухаживать, – сетует Семен Степанович, один из пяти ветеранов Великой Отечественной войны, проживающих на Ушаччине.
«Я по ней плакала…»
Клавдия Сазонова – одна из старожилов агрогородка Кубличи. Ее рассказы о довоенной жизни населенного пункта и страшных днях немецкой оккупации существенно помогли в создании музейной экспозиции «Кубличи – еврейское местечко. Холокост и путь к Победе», которая разместилась в здании бывшей школы.
– Клавдия Ивановна 1930 года рождения. У нее замечательная память. Ее воспоминания бесценны, они воссоздают картину геноцида еврейского и белорусского народов, – говорит председатель Кубличского сельисполкома Мария Ярмош.
Клавдия Ивановна живет одна, своей семьи так и не завела. После войны на всех девушек женихов не хватило. Даже на таких красивых, как наша собеседница – с бездонными, чистыми, как слезы, которых она столько выплакала, глазами. Сегодня она коротает время за рукоделием, вяжет носки детям племянников. А прежде и вышивала, на стенах висят рукотворный ковер, старые фотографии. Они немые свидетели истории ее жизни. Отец воевал на финской войне, а в 1941-м ушел на Великую Отечественную. Мать осталась с тремя детьми, Клавдия – средняя. Кубличи были еврейским поселением, здесь находились синагога, еврейская школа, аптека, пекарня, торговые лавки. До войны каждую неделю проводилась большая ярмарка. Сюда приезжала закупать у населения продукцию даже кооперация из Ленинграда.
Когда местечко оккупировали немцы, тут проживало около 200 евреев, которые сразу были переписаны, а в конце сентября 1941 года фашисты организовали в Кубличах гетто.
– Потом всех отправили в Ушачи, где и расстреляли. Нам не разрешали смотреть, как их уводят. Среди них была учительница Соня Искова с двумя детьми. С младшей я дружила. А старшая была беременная. Моя мама говорила, что спрячет их, но они не согласились, отвечали, что тогда и нас немцы убьют. Их застрелили. Часто вспоминаю свою подружку детства, не могу сдержать слез, – плачет Клавдия Ивановна.
Из материалов Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников на территории Ушачского района, составленных в 1945 году:
«В декабре 1941 года (в Ушачи. — Прим. авт.) было привезено из местечка Кубличи, Бобыничи и Усы еврейское население. Собрав более 900 граждан, немецкие палачи выводили из лагеря девушек и в гололедицу заставляли возить воду на себе для коней. Обессиленных девушек били прикладами и палками. Выхода за покупкой еды в магазин у евреев не было. Покупать еду на базаре тоже было запрещено. 12 января 1942 года всех евреев выгнали на улицу, под конвоем погнали по Долецкой улице на русское кладбище. За кладбищем заранее были выкопаны две большие ямы. Гнали стариков, были грудные дети. Пригнав к ямам, немецкие палачи заставляли раздеваться людей до нижнего белья. Заставляли ложиться в ряд на дно ямы, после чего расстреливали. Маленьких детей штыками прокалывали и бросали в яму. Так, с 10 утра до 4 часов вечера были расстреляны свыше 900 граждан. Заполнив две ямы трупами, ямы закопали».
В музейной экспозиции использована стена реального дома, на стендах фотографии жителей местечка, расстрелянных в январе 1942-го. Более 150 имен. Клавдия Ивановна хранит фотографии некоторых своих бывших односельчан, которые смогли спастись, и их потомков. Спустя годы они приезжали в Кубличи, заходили в дом к Клавдии Сазоновой. Вместе плакали.
– Сколько людей забрала война, не щадила ни стариков, ни детей. Мне осколок попал в ногу, теперь на ней протез, – показывает Клавдия Ивановна.
И рассказывает, как с другими ребятами попала под бомбежку.
– Увидели в небе самолет с крестами – побежали к церкви. По дороге пятерых убило, а в меня осколки попали. Уже после войны, когда отец вернулся домой, повез меня на подводе в Полоцк в больницу. Я лежала в одной палате с Зинаидой Туснолобовой-Марченко. Смотрю на нее и плачу. Она думала, что мне свою ногу жалко, а я о ней горюю. Как ей жить без рук и ног? Ничего, справились, – рассказывает Клавдия Ивановна, воспоминания которой вошли в летопись родных мест.
Фото Дмитрия ОСИПОВА.
