Фамилия Громыко известна во всем мире. Ее прославил Андрей Андреевич Громыко, который родился в деревне Старые Громыки ныне Гомельской области. Его имя гремело не только в Советском Союзе, но и далеко за его пределами. Его называли патриархом дипломатии, самым информированным министром иностранных дел в мире, мистером «Нет», дипломатом с каменным лицом... Общественно-политические процессы, протекающие в мире, вошли в сферу интересов и членов его семьи. Политологами стали его сын Анатолий и внук Алексей. С Алексеем Анатольевичем, директором института Европы Российской Академии наук, председателем Ассоциации внешнеполитических исследований имени А. Громыко, встретилась корреспондент «ВВ».
– Алексей Анатольевич, вы внук одного из самых знаменитых белорусов ХХ века. По вашему мнению, благодаря чему парень из белорусской глубинки смог стать крупным политическим деятелем, ярчайшей личностью своего времени?
– Нет на земле человека, который много бы достиг без способностей и в то же время без удачного стечения обстоятельств. Андрей Андреевич был талантлив и вместе с тем трудоголик, умел сделать правильный выбор. Он имел врожденную уникальную память, интеллект, способность, вникая в детали, по-крупному взглянуть на события, и, безусловно, свою роль сыграли социальные лифты. Система узнавала талантливых людей и продвигала вперед. Андрей Андреевич блестяще воспользовался данными, которые предоставила ему жизнь, воспользовался не для разрушения, а для созидания. В его жизни это было укрепление международной роли Советского Союза.
– Фактически вы этнический белорус. Наверное, и поэтому не можете быть равнодушным к тому, что происходит в стране. Какие эмоции, ощущения вызывают у вас последние события в Беларуси?
– Ощущения не только у меня, но и у миллионов людей, в России в том числе, не говоря о белорусах, большой беды. Ощущения необходимости действия всех сторон взвешенно, продуманно, отталкиваясь от принципа, который входит корнями в народную мудрость, – «не навреди». Если кто-то хочет сделать свою жизнь и жизнь близких лучше, то самое опасное в этой ситуации – поспешить, использовать категорию революции, революционных изменений. Мне кажется, что в истории не было ни одного примера, когда революция, а тем более госпереворот, захват власти приводили к улучшению жизни людей. Можно лелеять надежду, что вначале станет хуже, а потом уж обязательно лучше. Но если люди стремятся изменить жизнь к лучшему, они должны руководствоваться не фантазиями, иллюзиями и надеждами, отложенными на 20 – 30 лет, а сделать так, чтобы они сами и их дети уже жили лучше. Все другое, мне кажется, от непонимания политических процессов и того, по каким правилам работают социально-экономические модели общества.
– Как эксперт вы видите внешнеполитические рычаги влияния на Беларусь?
– То, что происходит в Беларуси, я бы назвал многослойным и гибридным процессом. Почему так происходит, есть масса объективных и субъективных факторов. Произрастают они из белорусской почвы внутри страны, но это не значит, что в них не вмешиваются внешние. Это прекрасно видно в последние дни.
Внешний фактор может играть положительную роль в стабилизации и нормализации ситуации, а может оказать чрезвычайно деконструктивное влияние. Например, в феврале 2014 г. внешний фактор сыграл исключительно негативную разрушительную роль в том, что произошло в Киеве. Там речь не шла о революции, хотя под этим лозунгом выступали многие. Речь шла о мятеже и захвате власти, причем при полном попустительстве ряда внешних сил.
Беларусь же в последние десятилетия развивалась под лозунгом гордости за свою страну, независимости, суверенитета, принятия решений в интересах подавляющего числа населения страны. Мне кажется, если придерживаться этих принципов, то можно прийти к хорошим результатам. Важно, чтобы Беларуси не навязывали извне те или иные схемы, тем более не вводили против нее санкции.
Сейчас ЕС заявляет, что они будут точечными. В свое время в России они вводились также как бы точечно, но потом последовали массированные, которые ударили по всему населению. Такой путь давления на Беларусь, какой бы части общества ни касался, неприемлем. За любой частью класса, общества в целом стоят люди. Нельзя с одной стороны призывать к диалогу внутри Беларуси, а с другой подвергать часть людей этой страны санкциям и давлению.
– Как вы считаете, в Беларуси разыгрывался сценарий классического Майдана или это была какая-то иная форма воздействия?
– Я думаю, что изначально розыгрыша такого сценария в виде, который мы знаем, не было. Но после того, как в политическом процессе случился сбой, часть общества высказала иное мнение, этой ситуацией стали пользоваться. Надо знать, что оппозиция – это не единое целое. Это очень разрозненный и широкий круг людей и взглядов, где присутствуют лозунги экономические, социальные, политические. Даже на примере совета видим, что он неоднороден. В оппозиции есть умеренное крыло и есть те, кто настроен радикально. И, как мне кажется, если умеренное крыло не возьмет верх, не открестится от радикалов, то и дальше часть людей в стране и за рубежом будут делать ставку на сценарий Майдана. Это самое худшее, что могло бы случиться в Беларуси с точки зрения благополучия ее народа и национальной безопасности.
– В этой ситуации уместен вывод, сделанный Андреем Андреевичем Громыко: «Лучше десять лет переговоров, чем один день успешной войны». Не лучше ли сесть за стол переговоров, но для этого, наверное, оппозиционным силам необходимо прекратить дестабилизировать обстановку в обществе…
– Во-первых, надо понять, в каком контексте мы живем – Беларусь, Россия, другие страны, что вообще происходит с уровнем насилия в обществе, в целом на планете. В десятках стран мира ситуация очень тяжелая. Это связано и с пандемией, и с падением производства, уровня жизни, ростом безработицы, снижением у людей веры и надежды на то, что вскоре станем жить лучше. Есть страны, где также на улицу выходят люди, происходят стычки с силами правопорядка, уже не говорю о столкновениях на расовой почве в США. Там уровень насилия намного выше, чем мы наблюдали в последние дни в Беларуси. Другое дело, что ни в Беларуси, ни в России люди не привыкли к тому, что это происходит на улице. Но есть страны, например, Германия, Италия, Испания, США, где ничего страшного в этом не видят. Наоборот, считают, раз люди могут выражать свою точку зрения, вплоть до какого-то гражданского сопротивления, значит, вовлечены в политический процесс, показывают, к каким изменениям стремятся. В Болгарии, например, очень серьезные уличные беспорядки, президент заявил об отставке, об изменениях в Конституции. Но есть и государства, где происходят военные перевороты, что на днях случилось в Мали. Все последние годы эта страна представлялась западными СМИ как витрина демократии в Африке.
Стабильность в стране никогда не находится в прямой зависимости только от того, что происходит в ее политической сфере. Это важно понимать. Как правило, все проистекает от социально-экономических успехов или ошибок, провалов. Другой вопрос, почему это происходит. Я думаю, что Беларусь не та страна, которая может жаловаться на то, что в социально-экономическом, промышленном плане она развивалась плохо в последнее десятилетие. Беларусь, если брать сопоставимые страны по территории, населению, – одна из самых благополучных в этом смысле. Ее экономика, несмотря на небольшой размер, – достаточно суверенный субъект в мировой экономике. Многие компании находятся в топе, могут конкурировать с американскими, японскими, европейскими гигантами. Но фон последних лет, особенно после великой рецессии 2008 г.,
усиленный пандемией, для всех негативен. Есть страны в том же ЕС, где падение производства, ВВП измеряется многими процентами. Население это чувствует и выражает свое мнение с помощью уличных протестов. Вспомним движение «желтых жилетов», стычки с полицией в течение многих месяцев, разбитые витрины, сожженные автомобили, с обеих сторон синяки, ссадины, переломанные руки и ноги. В этом случае важно, чтобы в обществе возобладало стремление успокоения ситуации, перевода ее в рациональное русло политического процесса. Если оппозиция хочет показать, что Беларусь – это, предположим, не Мали, а они зрелые люди и стремятся к благу своей страны, то не должны делать прямо противоположное, что может привести к противостоянию в обществе, элементам гражданской войны или поработать на то, чтобы привлечь к решению внутреннего вопроса внешние силы и полностью себя дискредитировать. Надо действовать с холодной головой – не допустить насилия, навязывания какой-то части общества другой стратегии развития Беларуси и внутри, и на внешнем векторе. Так что с какой стороны ни рассматривай эту проблему, абсолютно нельзя оправдать тактику или стратегию на силовой захват власти и на то, чтобы привлечь внешние силы для давления на другую часть общества своей страны.
– С точки зрения дипломатии, как найти общий язык белорусам, которые разделились на два лагеря, когда в некоторых семьях зарождается политическое противостояние?
– Достаточно трудно найти страну, если она развитая, где не были бы разные, а порой и полярные взгляды по поводу политических и экономических вопросов. В США половина населения не приемлет своего президента Дональда Трампа. Многие из тех, кто противостоит ему, считают, что он нелегитимен, что выиграл выборы несправедливо, чуть ли не с помощью подтасовок. Во Франции большая часть общества категорически не воспринимает своего президента. То же самое можно сказать о Германии. Дело не в том, что существуют разные взгляды.
Зрелость политического процесса заключается в том, чтобы линейка их, порой противоположных, не приводила к тому, чтобы по стране вспыхивали мятежи, происходил захват власти, делалась попытка нанести ущерб экономике. Есть механизмы, инструменты, в том числе партийно-политическая система, политические технологии, направленные не на разжигание, а на стабилизацию, которые помогают, несмотря на разброс мнений, находить компромиссы, идти друг другу навстречу, чтобы с помощью эволюционного процесса скорректировать внутренний или внешний курс страны. В этом смысле, мне кажется, власти Беларуси уже предложили публично ряд путей и мер, которые могли бы эволюционным путем дать возможность различным силам высказывать свое мнение, влиять друг на друга и выходить на какие-то устраивающие большинство населения страны решения. Это, предположим, изменения в Конституции, внеочередные в будущем выборы. Одна из сторон конфликтов пошла намного дальше, чем другая. Дело за тем, чтобы зрелость и мудрость проявили те, кто не согласен с властью. Теперь они должны продемонстрировать, что действительно готовы идти на диалог, без того, чтобы сносить правовое поле, привлекать внешние силы, навязывать всей оппозиции в целом те точки зрения, которые на самом деле разделяет лишь небольшая часть радикальных оппозиционных сил.
– Спасибо за беседу, за высказанное мнение специалиста, который уже много лет изучает социально-политическое движение в мире.
Фото из открытых источников.
