В годы Великой Отечественной войны нацисты заставляли мирных жителей Беларуси заниматься рабским трудом на территории Германии. Под страхом смерти фашисты вынуждали работать даже людей с тяжелыми травмами. Когда подневольные валились с ног от усталости, их жестоко избивали. И отправляли снова к станку. Все это пришлось пережить жительнице деревни Михайлово Верхнедвинского района Вере Шайтеронок.
Войну она встретила пятнадцатилетней. В августе 1941 года по железной дороге Веру и ее родных в тесных вагонах для перевозки скота доставили в концлагерь немецкого города Герцогенрад. В этом населенном пункте находился военный завод. На его первом этаже узнике жили, а на пятом было производство, на котором подневольных из Советского Союза заставили работать. Отсутствие у большинства из них профессиональных навыков нацистов не смущало. Обучали на месте, что называется, экстерном. Тех, кто информацию не усваивал быстро, фашисты избивали, как это произошло с Верой Шайтеронок.
– Надзиратель на заводе выбил мне суставы на ноге, чувствую, не действует конечность, – вспоминает бывшая узница. – После чего дал автоген в руки и велел паять газовые генераторы. А я их с роду не видела, ведь в деревне росла? И я же на одной ножке – не могу стоять. Нет у меня упора никакого. Но надзиратель кричит: «Арбайтен!» и грозит расстрелять. За меня вступилась дочка переводчицы. Она сказала: «Будет она паять, станет за станок».
– Дочка переводчицы прикатила 10 штук газогенераторов, – продолжает вспоминать Вера. – Положила на станок и говорит, мол, будешь сваривать автогеном. Я отвечаю, что стоять не могу. Она говорит: «Я тебя в гипс возьму». Разбила табуретку, взяла кусок деревяшки. А чем бинтовать? Тогда она говорит: из пододеяльников (которыми узники укрывались в концлагере. – Прим. авт.) надерем ленты, свяжем, и это будет вместо марли. И она мне забинтовала, крепко, досочки взяла. Подложила она мне эту деревяшку и быстренько стала обертывать. Говорит: «Ну поднимешься ли ты»? А я лежала. Думаю: попробую, иначе ведь расстреляют. Лучше надо пробовать вставать, чем погибать.
И узнице пришлось трудиться через боль.
– Когда я поднялась, дочь переводчицы говорит: «Вера, бери автоген, я тебе покажу как». Инструмент загудел, загорелся огонь. Я такого раньше не видела. Дочь переводчицы мне его включила и говорит: «Не бойся». Все понемногу она мне рассказала, и я успокоилась. А он наблюдает, этот зверь. Положила она на станок мне деталь, взяла автоген, дала мне электрод в ручки. И постепенно я как-то быстро паять научилась.
Как отмечает бывшая узница, кормили минимальными порциями – лишь для поддержания в них сил для подневольного труда.
– Мы работали ежедневно по 12 часов, – рассказывает Вера Шайтеронок. – Из еды на день нам давали кофе. Его приносили в большой кружке. Наливали полные: хочешь – пей, хочешь – нет. Больше ничего. Но после смены можно было убежать куда-то в город, трудовой лагерь не был закрытым. Обычные жители были добрые. Помню, я нашла такую немку, ее сын погиб на фронте. Она дала мне хлеба, тоненький кусочек, и налила кофе, который они сами пьют. Вроде бы, побеленный. Я съела, и ей говорю: «Данке шон, мутер. Назвала ее мутер. А она спросила: «По-русски как мутер?» «Мама». Сказала мне она: «Называй меня так».
Чтобы выбраться в город и вернуться назад в концлагерь, узникам приходилось идти на хитрости, ведь надо было пройти незамеченными мимо надзирателей. Тех, кто попадался, фашисты жестоко избивали. Однажды Вера Шайтеронок вместе с двумя узницами пошла в город. Белоруске по возвращении удалось обмануть охрану. Ее подруг надзиратели настигли.
– Я нашла вход, как попасть в лагерь – через открытый люк, и вот мы все оттуда повылезали, – вспоминает Вера Шайтеронок. – Метнулась в рукомойню, там комбинезоны висели. Я схватила один из них, из шланга руки помочила, как будто я здесь моюсь. Вбегает сюда полицай: «А что ты делаешь?» Я говорю: «Вот, стираю белье». Он: «О, дас гут». Потом смотрю, а этих двух девочек уже бьют…
История Веры Шайтеронок стала известна в ходе расследования уголовного дела по факту геноцида населения современной территории нашей страны в годы войны нацистскими преступниками и их соучастниками. Как сообщил прокурор Верхнедвинского района Виталий Томашевич, в этом регионе Витебщины сотрудниками следственной группы уже допрошены 87 человек, включая бывших несовершеннолетних узников и свидетелей кровавых событий. Расследование уголовного дела продолжается.
Фото носит иллюстративный характер.
