Этот актер стоял у истоков основания Белорусского театра «Лялька» в Витебске, а сейчас является одним из немногих его старожилов. Его персонажи Шут и Сыщик из «Брэменскіх музыкаў», Волк («Воўк і раз, два, тры», «Церам-церамок»), Кэндзо («Чароўная зброя Кэндзо»), Иван Иванович («Асцярожна, Соня!») и многие другие воспитали не одно поколение юных зрителей. Хорошо его знают и взрослые – по спектаклям «Дэкамерон», «Загубленая душа, ці Пакаранне грэшніка». И сегодня по случаю 50-летия ведущего мастера сцены театр предоставил ему творческое соло.
К бенефису актера афиша пополнилась премьерой для взрослых – «Дзядзька Ваня і сястры тры». Кстати, для постановки спектакля был приглашен известный режиссер, заслуженный деятель искусств России Юрий Пахомов. Сам торжественный вечер состоится 27 октября.
А пока именинник еще не вышел на праздничную сцену, предлагаем читателям «ВВ» интервью с актером.
– Александр Леонидович, для кого вам интереснее играть, для детей или взрослых?
– Профессионального отличия нет. Есть разница в публике. Существуют приемы, которые срабатывают для детской аудитории, а взрослому зрителю покажутся глупыми или примитивными. Дети любят яркие краски, а идеи – четко выраженные и доступные. Пьесы для юных зрителей наполнены короткими и простыми диалогами, здесь не надо закладывать вторые планы, подтексты, которые им будут непонятны. Со взрослыми в этом аспекте интереснее: они читают между строк. Если дети любят больше действия и меньше слов, то взрослые вслушиваются в текст, понимают смысловую нагрузку каждой реплики и паузы. Кроме того, сегодня существует еще и третий вариант: в воскресенье к нам приходят ребята вместе с родителями, и надо сделать так, чтобы всем было интересно.
По физической, эмоциональной отдаче я бы не проводил границу между детскими и взрослыми спектаклями. Просто есть постановка, где у тебя объем роли больше или меньше, соответственно и выкладываешься. Например, недавно была премьера «Дзядзька Ваня і сястры тры», в которой больше часа я практически один держу на себе весь спектакль, что, конечно, тяжело эмоционально.
– Эта постановка – ваш бенефис, приурочена к вашему юбилею...
– Убил, так сказать, двух зайцев. Во-первых, пополнил свой актерский багаж хорошей ролью. Одно дело – представлять на бенефисе попурри из сыгранных ролей, и совершенно иное – целостный спектакль. Во-вторых, я получил возможность поработать с талантливым человеком. Объединяло нас то, что Юрий Пахомов, профессиональный драматический российский режиссер, впервые ставил спектакль в театре кукол, а я впервые играл такую психологическую роль. Постановка «Дзядзька Ваня і сястры тры» открыла неизвестную грань моего амплуа. Вернее, просто пришел новый человек и сказал: надо сделать это и то. Я не мог ответить, что такого не играл или чего-то не умею. Не в 50 же лет такое говорить (улыбается).
Для спектакля была взята литературная основа, но идея постановки немного отличалась. Поэтому спектакль придумывался постепенно, во время читки, посредством переписки с режиссером. Представьте, Юрий Алексеевич работает на Севере, где совершенно другой часовой пояс, и вдруг в 4 часа утра от него приходит SMS с какой-то новой идеей, предложением по нашей постановке.
Конечно, бенефис, как и всякий праздник, – дело довольно приятное, но хлопотное. Надо раздать приглашения, встретить друзей, разместить их, придумать программу, ведь приедут они из Минска, других городов. Но без него со многими людьми я бы, наверное, просто не увиделся. Это в молодости мы с удовольствием часто встречались, а сейчас больше хочется побыть одному, уединиться. Я рад, что появился повод созвониться, пообщаться со старыми добрыми знакомыми.
– У вас есть схожие черты с главным героем данного спектакля?
– Удивительно, но с этим персонажем мы совершенно разные, поэтому, может, мне легко и игралось. Он – актер-пьяница, а я таким не являюсь, тот поменял много театров – я всю жизнь работаю в одном. У героя не очень удачная актерская судьба – мне грех жаловаться. И самое главное отличие: я с удовольствием иду на работу и с таким же удовольствием возвращаюсь домой.
– Как в этой, так и во многих других постановках рядом с вами можно увидеть супругу Ольгу Маханькову. Тяжело работать с женой на одной сцене?
– Честно говоря, поначалу я не хотел, чтобы супруга работала рядом. В свое время она работала в ГЦК, но все хотела попасть в театр, для этого даже белорусский язык учила, поскольку родом из Украины. Сама пошла к художественному руководителю театра Виктору Климчуку, о чем я даже не знал.
Но сегодня могу сказать, что в некотором смысле с женой работать проще. Дело в том, что в нашей профессии очень важно партнерство. С супругой мы друг другу можем откровенно сказать, где сделано хорошо, а где плохо. Открыто обсуждаем профессиональные вещи, какие-то моменты, которые не всегда выскажешь коллеге.
– Дома говорите о работе?
– Этот вопрос часто задают. Если на работе какая-то накладка или большая радость, это, конечно, обсуждаем. Но стараемся вовремя остановиться.
Актерская профессия такова, что ты постоянно должен что-то отдавать публике. А для этого надо чем-то самому подпитываться. Это как кошелек: чтобы потратить деньги, надо сначала их туда положить. В представлении людей актер – это человек-праздник. А попробуйте ходить на праздник каждый день на протяжении 30 лет. Важно понимать, что душевный подъем необходимо в себе культивировать. Для меня сильной подпиткой являются гастроли, фестивали, мастер-классы, книги, общение. И, конечно, семья.
– Какую роль вы бы хотели сыграть?
– Отвечу, наверное, нестандартно: никакую. Не могу сказать, что я только грежу «Гамлетом». Считаю: грезишь «Гамлетом» – бери и играй его! Театр кукол – такой жанр, где я один могу сыграть что угодно на этом столе, на шахматной доске. Он скорее индивидуальный, таким и зарождался в свое время: кукольник ставил телегу, мастерил батлейку и показывал представление. Кроме того, в 50 лет гораздо осознаннее смотришь на мир. Корыстные мысли об успехе, популярности, честолюбии, характерные для юности, уходят на задний план. На первом остается удовольствие, которое я должен получить, а соответственно, и зритель. Я практически каждый день играю в спектаклях, которые были поставлены много лет назад. У нас скоро будет пятисотая постановка одного спектакля. Представьте, 500 раз повторять одно и то же! Поэтому важно открывать для себя что-то новое.
– А актеры театра кукол, где преимущественно постановки для детей, грезят о драмтеатре?
– Если человек осознанно идет в театр кукол, то драматический ему не нужен. Актер-кукольник, как у Станиславского, должен обладать верой в предлагаемые обстоятельства. Вам говорят: вы в лесу, значит, должны представить конкретное место, запахи, звуки.
В то же время в театре кукол воплощаются в жизнь задумки, которые нельзя было бы осуществить в драматическом. Так, во время работы над «Дзядзькам Ванем...» режиссер говорил: «У меня есть идея, она, наверное, безумная, но если бы мы могли…». Например, предложил, чтобы откуда-то сверху на сцену прилетела циркачка. И наши художники, бутафоры-механики придумали, как это реализовать. Или же вот на сцене железная дорога, а через секунду – костер, картошка, Штирлиц... Театр кукол в этом плане предоставляет большую свободу для фантазии.
