Мы видим ее в кино и на телевидении в основном в комедийных ролях. Но в жизни Нонна Валентиновна куда серьезнее, чем на экране. На «Славянском базаре в Витебске» она рассказала журналистам, почему не любит розыгрыши, для чего носит темные очки и зачем нужны поклоны.
Актриса театра и кино, теле- и радиоведущая, пародистка.
Родилась 21 июля 1971 г. в Одессе (Украина). Занималась в балетной школе, музыкальном училище по классу вокала. Окончила московский Театральный институт имени Бориса Щукина. В 1994—2009 годах служила в театре им. Евгения Вахтангова, где сыграла главную роль в спектакле «Мадемуазель Нитуш». Затем выступала в составе «Квартета И». Любители кино знают ее по фильмам «День радио», «День выборов», «Мужчина с гарантией», «Папины дочки» и другим.
Заслуженная артистка России, с 2014 г. — художественный руководитель Московского областного театра юного зрителя.
— В этом году вы привезли спектакль «Джуди». Это уже второй приезд на «Славянский базар в Витебске». Раньше публике была представлена «Варшавская мелодия». С каким чувством возвращались в фестивальный город?
— С надеждой на успех. Потому что в прошлый раз было все хорошо. Но спектакли немножко разные. «Джуди» — постановка с живыми музыкантами, тоже антрепризная (антреприза — коммерческая театральная постановка с участием популярных артистов, нацеленная на то, чтобы собрать кассу — Прим.авт.), но совсем другого уровня, не свойственного этому направлению.
— А как вы вообще относитесь к антрепризам?
— Я много лет отказывалась от ролей в таких постановках потому, что в какой-то момент в нашей стране слово «антреприза» стало ругательным. Люди считали возможным на скорую руку слепить веселенький спектаклик, поставить на сцене два стульчика, столик, повесить две тряпочки — чтобы удобно было возить по городам.
А потом так сложилось, что в моей жизни появился спектакль «Варшавская мелодия». Он изначально был не антрепризный, я его поставила несколько лет назад в Одесском областном театре юного зрителя просто как помощь этому учреждению и до сих пор продолжаю прилетать и играть в этой постановке. Однажды ее увидели московские продюсеры и сказали: «Она так прекрасно идет в Одессе, всегда с аншлагами, а давайте сделаем в столице». В итоге «Варшавская мелодия» стала моей первой антрепризой.
А что касается спектакля «Джуди», то он вообще, на мой взгляд, поднимает антрепризу на небывалый уровень. Началось все с того, что четыре года назад я получила из Америки пьесу, мне ее прислал переводчик с пометкой: «Нонна, мне кажется, что только вы можете это сыграть. Сделайте с материалом что-нибудь». Тогда я ничего не могла сделать. Но поняла, что такая роль — настоящий подарок, и подумала: «Господи, пусть мне будет суждено это сыграть!»
Через четыре года мне вдруг звонит режиссер, мой хороший друг Алексей Франдетти, который раньше тоже много раз меня звал в антрепризные проекты, но я не соглашалась. И он говорит: «Гришаева, наконец-то у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться». Я ему: «А ну-ка, удиви меня!» Он отвечает: «Я тебе там пьесу прислал на почту — «Последний луч радуги». Почитай». Я не стала читать, сразу сказала «да». Хочется сказать огромное спасибо агентству «Арт-партнер» за то, что они рискнули, сделали такой спектакль и подняли антрепризу на другой уровень.
— Как течет жизнь в вашем театре юного зрителя?
— Сейчас мы ушли в отпуск. Но в конце августа продолжим репетиции спектакля «Ревизор» в постановке Александра Нестерова, а в конце сентября состоится премьера. Это музыкальная постановка, тоже с живой музыкой, и даже некоторые наши артисты будут играть там на русских народных инструментах.
— Какой вы художественный руководитель?
— Я такая же, как Мэри Поппинс (это была первая роль, которую довелось сыграть, придя в театр): строгая, но добрая. Вот так. Я на самом деле очень жесткий руководитель, но при этом отходчивая.
— Говорят, что театр — искусство грешное. Как вы относитесь к данному утверждению?
— Я много беседую на эту тему со своим духовным отцом. Известный факт: артистов раньше хоронили за кладбищенской оградой, считалось, что примерять на себя разные личины не очень хорошо. Мы, вживаясь в эти образы, несем ответственность за происходящее. Потом будем, видимо, получать за наши грехи. Но не знаю, как кто, а я без этого жить не могу.
— Многие артисты довольно суеверны и опасаются играть героев с трагической судьбой. У вас такие роли есть. Вы не боитесь, что от них что-то перейдет к вам?
— Не боюсь. Не отказываюсь от таких ролей, как в «Непридуманной жизни». Я это называю актерский диапазон, когда можешь сыграть все: от звезды до конченой спившейся алкоголички, умирающей от цирроза печени. Меня не пугает смерть на сцене. В мюзикле «Зорро» я каждый день умирала и меня выносили цыгане.
Та же Джуди — героиня с непростой судьбой. Ее монологи вскрывают суть проблем актерства и нашего отношения с журналистами, зрителями. В постановке очень много страшной, ужасающей правды об этом. Мне невероятно интересно играть такую роль. Хотя перед началом каждого спектакля я думаю: интересно, доживу до финала или нет? Потому что история для меня настолько физически мощная…
— Вы работали с огромным количеством режиссеров в театре и кино. А кто из них по-настоящему ваш?
— Мой режиссер, к сожалению, ушел из жизни. Абсолютным подарком в моей судьбе стало то, что благодаря театру имени Вахтангова удалось поработать с Петром Фоменко. И хотя речь идет лишь о вводах на роли в спектакли «Пиковая дама» и «Без вины виноватые», все равно это было счастье. Я приезжала к Петру Наумовичу в театр, мы садились один на один с ним в его кабинете, и то, что он говорил, как он меня вводил — это было абсолютное потрясение.
Вообще счастье работать в театре, куда могут приходить разные режиссеры. Я дебютировала в постановке «Я тебя больше не знаю, милый» Романа Виктюка. Нужно отдать должное Роману Григорьевичу, который не побоялся рискнуть. За две недели до премьеры артистка сломала ногу, и ему сказали: «Там пришла молодая, она танцующая». И Виктюк тут же переделал роль под танцующую меня.
А в конце он начал выстраивать поклоны. Я осмелилась задать вопрос: «Роман Григорьевич, почему вы поклоны выстраиваете, как отдельный спектакль, отдельную историю?» «Детка, ты три часа отдавала им энергию — забирай обратно!» — ответил он. Я запомнила это на всю жизнь.
— Какие вам роли больше нравятся — юмористические или трагические? И разыгрываете ли вы знакомых?
— Нам достаточно розыгрышей, смеха, игр на сцене. В жизни мы совсем другие. И я никогда никого не разыгрываю, это глупо и никому не нужно. Мы настолько устаем, работая, что потом стараемся выдыхать.
А что касается ролей, то Джуди, Геля в «Варшавской мелодии», Тамара в «Пяти вечерах» — моя попытка сломать стереотип. Потому что зритель зачастую приходит, как очень точно сказал мой друг и партнер Саша Олешко, посмотреть на «пультового» персонажа, которого привык видеть на телевидении: «Ну, давай, покажи что ты можешь!» Самое ценное — когда люди после спектакля говорят и пишут: «Мы даже представить не могли, какая вы драматическая актриса».
— Вы производите впечатление человека, который все время словно в бойцовской стойке. А еще эти темные очки… Вы принадлежите публике вне сцены?
— Очки — всего лишь дополнительная защита, у меня, к сожалению, стали плохо видеть глаза из-за постоянных вспышек фотокамер. Поэтому на встрече с журналистами, понимая, что меня будут снимать, я уже не могу себе позволить присутствовать без темных очков. А относительно первой части вопроса — да, я всегда встречаюсь с прессой в бойцовской стойке. Журналисты в свое время принесли мне столько горя, столько лжи было вылито на меня, что, естественно, при встрече с ними я всегда буду готова обороняться.
— Вы автор книги «Советы дочкам». Кто сподвиг на ее создание?
— Моя дочь, на тот момент ей было 14 лет — переходный возраст. Так что когда ко мне обратилось издательство с такой идеей, я подумала: а действительно, мне есть что сказать, и это может быть кому-то нужно. Сейчас дочка закончила отделение графики и иллюстрации в Кембридже, а тогда, 6 лет назад, это была первая книга, которую она иллюстрировала, ее рисунками оформлены форзацы.
Был такой момент: мы с Сашей Олешко играли наш бенефис, не помню, в каком городе, и у нас всегда бывает автограф-сессия после спектакля. Так вот, мы сидели, подписывали открытки, и подошла девочка с книжкой, сказала: «Нонна, спасибо вам большое. У меня мамы нет, и вы мне очень помогли». Я разревелась, она разревелась, и тогда я поняла, что книга написана не зря. Там поднимаются такие темы, на которые мамы иногда не решаются говорить с дочками, а надо.
— Насколько велика разница в воспитании дочки и сына? И не появилось ли желание написать теперь «Советы сыновьям»?
— Разница космическая, это две абсолютно разные планеты. И советы сыновьям должны писать отцы, потому что они когда-то были такими же мальчиками. А мы, женщины, можем писать только советы дочкам, потому что сами через это прошли. Так что не ждите, не будет книги «Советы сыновьям», я не имею права за нее браться.
Фото Дмитрия ОСИПОВА.
