Детские годы жителя Орши Виктора Юранова, опаленные Великой Отечественной войны напоминают драматическую повесть, полную боли и страданий. За четыре года Вите и его родным пришлось пройти все круги ада, приготовленные фашистами для мирных жителей Беларуси.

Войну Виктор встретил шестилетним мальчишкой. Его семья тогда жила в Дубровенском районе, отец работал на ткацкой фабрике.

– О начале войны узнали из сообщения по радио, – вспоминает мужчина. – Помню, был ясный, солнечный день. Женщины и дети плакали, мужчины угрюмо молчали и курили.

С каждой неделей всё тревожнее становились сообщения с фронта. Над дубровенской землей появились первые фашистские самолеты. Горели дома, предприятия. В середине июля деревню захватили гитлеровцы.

Первым делом фашисты стали расправляться с людьми еврейской национальности. По воспоминаниям Виктора, изверги согнали их в гетто, расстреляли в районе ткацкой фабрики, а также в трех километрах от Дубровно в Луговском лесу.

– Очевидцы рассказывали, что фашисты и полицаи добивали раненых штыками и лопатами, – описывает ужасы расправы Виктор. – Детей бросали живыми в глубокие рвы, которые рыли мирные жители. После засыпки братская могила многие часы стонала.

С особой жестокостью фашисты расправлялись с советскими военнопленными. Лагерь, где они содержались, был неподалеку от Дубровно.

– За колючей проволокой находилось несколько тысяч военнопленных, лишенных еды, воды и медицинской помощи, – говорит мужчина. –  Территория лагеря была обнесена несколькими рядами «колючки», при приближении к которой с вышки открывали огонь на поражение. По всей территории валялись трупы умерших от голода, сыпного тифа, фашистских пуль. Их долго не убирали, видимо, для устрашения ещё живых.

Родные Виктора, как могли, пытались облегчить участь пленников.

– Местные жители, в том числе и я с матерью, несколько раз приносили военнопленным продукты: хлеб, картошку, молоко, – продолжает Виктор. – Первое время часовые разрешали бросать через проволоку еду. Потом, под страхом смерти, передачу еды запретили.

Жителей оккупированной территории фашисты стали отправлять на принудительные работы.

– В нашей деревне Еремеевщина взрослые и подростки пилили лес, таскали бревна на строительство дороги, которая вела к линии фронта, возводили блиндажи, рыли траншеи и окопы, расчищали дороги от снега, –вспоминает оршанец. – Неподчинение или отказ от работы карались смертью или жестоким избиением. Об оплате или кормежке за работу не было и речи. Жили за счет огородов, примитивного натурального хозяйства. Кроме того, «лишний» скот, птицу, зерно беспощадно изымали на нужды немецкой армии.

Причем зверствовали не только оккупанты, но и полицаи – предатели из местных.

– В 1942 году, в одну из морозных зимних ночей, в наш дом ворвалась большая группа говорящих по-русски вооруженных людей в гражданском, – рассказывает  Виктор. – Всех нас без верхней одежды выбросили на улицу. В доме начался грабеж. Забрали всё: одежду, белье, муку, зерно, картофель. Увели и лошадь, которую отец подобрал раненой и долго выхаживал. Благодарили Бога, что не сожгли дом и оставили всех в живых. После этого погрома жить стало намного труднее.

 В 1943 году линия фронта вплотную приблизилась к деревне Еремеевщина. Фашисты выгнали из  домов местных жителей, питаться которым пришлось объедками, оставшимися после застолий оккуппантов. Но выбирать не приходилось.

Семья Виктора поселилась в маленькой баньке размером 3x3 метра, а в их доме разместился немецкий штаб. Во дворе стояла полевая кухня. Мать и сестер заставляли чистить картошку, убирать дом, стирать белье. Что оставалось несъеденным, немцы иногда отдавали сельчанам.

В феврале 1944 года деревня Еремеевщина была окружена карателями, полициаями и полевой жандармерией. Поступил приказ: всем собраться с необходимыми вещами в течение 20 минут. Лошадей ни у кого не было. Люди пытались запрягать коров в сани, но из этого ничего не получилось. В первый день, они по глубоком снегу прошли около 10 километров. На ночь разместились в пустых колхозных сенохранилищах без окон и дверей вблизи деревни Грязевка. Жечь костры запретили. Чтобы не замерзнуть, сельчане согревались друг возле друга. Тех, кто пытался бежать, расстреливали…

Дальше семья Виктора попала в концлагерь Орши в районе Кутеинского монастыря и СШ №20.

– Взрослых заставляли заготавливать дрова, чистить дороги от снега, строить блиндажи, – описывает условия содержания Виктор. – Работавшим давали где-то 150–200 грамм хлеба с опилками, котелок баланды из брюквы или кормовой свеклы. Детям хлеб был не положен. Много людей умирало от голода, холода, болезней. В лагере свирепствовал свиной тиф. Люди ходили как тени. Регулярно, после каждой ночи фашисты выносили трупы и складывали их в определенном месте у колючей проволоки. Если кто-либо подходил к ограждению лагеря, охранники с вышки открывали огонь.

Затем Виктора и его семью фашисты отправили в печально известный концлагерь Освенцим. На станции Орша-Восточная сотни узников погрузили в закрытые вагоны для перевозки скота.

– Сесть практически было невозможно из-за жуткой тесноты, – рассказывает Виктор. – Воды, еды, туалета не было. На остановках вагоны не открывали. Жажда, вонь, нехватка воздуха доводили людей до изнеможения и смерти. Везли несколько дней. В итоге десятки трупов были выгружены еще на пути к концлагерю.

В Освенциме всех остригли, на одежду прикололи номера.

– Лагерь запомнился бесконечными рядами колючей проволоки, вышками с вооруженными часовыми, бесчисленными бараками с многоярусными нарами, на которых находились тысячи изможденных людей, одетых в одинаковые полосатые робы. Нельзя забыть нескончаемые построения на плацу и переклички по номерам. Обычно они начинались в половине четвертого утра в любую погоду. Даже умирающие должны были ползком добираться до места построения…

Как же Виктору удалось выжить в этом аду?

– Белорусские дети были для оккупантов фабрикой крови, которую забирали для раненых фашистских солдат, – рассказывает Виктор. – На детях проводились многочисленные опыты: имплантация органов, облучение радиацией и так далее. Опыты проводились и над взрослыми, причем без анестезии. Помню задыхающегося отца, когда он приполз из газовой камеры, где на узниках испытывали новые виды противогазов. Большинство подопытных людей ‘умерло, но отец, к счастью, выжил.

История семьи Виктора Юранова лишь одна из многочисленных трагических страниц Великой Отечественной войны. О чем стало известно в ходе расследования уголовного дела по факту геноцида населения современной территории нашей страны в годы войны нацистскими преступниками и их соучастниками. Как сообщил заместитель прокурора Оршанского района Алексей Корсаков, в этом регионе Витебщины сотрудниками следственной группы уже допрошено 240 человек, включая несовершеннолетних узников и свидетелей кровавых событий. Расследование уголовного дела продолжается.

Фото из открытых источников.