Еще несколько лет назад подписчики литературоведа Марины Румянцевой в Instagram читали о жизни русскоязычной семьи в Германии, с началом пандемии обсуждали жесткие антиковидные меры, которые до неузнаваемости изменили уклад жизни в Европе, а сегодня активно присылают отклики на ее рассказы о жизни в белорусской глубинке, которая, как оказалось, им не менее интересна.
– Самые простые, на первый взгляд, события, такие как торжественная школьная линейка в честь 1 сентября или экологический праздник «Жураўлі і журавіны Міёрскага краю», воспринимаются жителями Европы, США, Канады и Австралии как глоток свежего воздуха, как ностальгия по традиционным ценностям и привычному укладу жизни, которые уже практически вытеснены антиковидными мерами. Многие из них также подумывают о возвращении на родину или же присматривают новое место для жизни на фоне резкого ограничения гражданских прав и свобод в тех странах, которые принято было называть демократическими, – делилась во время разговора своими мыслями и наблюдениями Марина Румянцева – молодая женщина, раннее детство которой прошло в Миорах, а школьные и студенческие годы, а также более 10 лет работы в вузах после защиты диссертации – в Санкт-Петербурге. Оттуда Марина по приглашению немецкого научного фонда имени Александра фон Гумбольдта вместе с мужем и дочкой переехала в Германию. А теперь уже полгода семья Румянцевых живет в Миорах, и Марина работает методистом в районной библиотеке.
Многие знакомые в России, Беларуси и Германии этому удивились. Но не меньше оказалось и тех, кто отнесся к такому решению с пониманием.
– У нас изначально не было стремления переехать в Германию навсегда. Просто хотелось получить новый опыт, – пояснила Марина.
– Сначала мы уехали на год. Потом я продлевала программу. Небольшой городок Ноттульн с населением 12 тысяч человек, где снимали жилье, напоминал Миоры. Радовал звон колоколов костела, уютные тихие улочки звали прогуляться вечером, только вместо озера там была речка. Поддержки гранта хватало на аренду хорошего жилья, на книги, путешествия. В Германии у нас родилась младшая дочь. Когда моя программа заканчивалась, мы решили остаться. Муж быстро нашел работу. Мне оказалось сложнее. Найти достойное место в сфере культуры и образования, если ты не немец, в Германии трудно. Ни опыт работы в вузах, ни количество научных публикаций, ни даже грант от фонда Гумбольдта, что уже само по себе являлось признанием научных достижений, не помогали. Преподавала немецкий, английский и русский в институте иностранных языков. Дохода на достойную жизнь хватало, но как дома себя не чувствовали. Отношение немцев было лояльным, тактичным, однако без душевности. Одна из моих подписчиц по этому поводу написала так: «Сколько бы ни жила в Германии, ощущения дома и своего места там не появляется. И, видимо, не появится. Это больше похоже на длительную экскурсию по красивому замку, в котором есть все для жизни, но нет самого главного — чувства своего дома, душевности и простоты». И это так.
Не исключено, что, несмотря на разницу менталитета, Румянцевы остались бы жить в Германии еще какое-то время.
Но 2020-й кардинально изменил их отношение к стране. С первых дней появления коронавирусной инфекции СМИ стали нагнетать страх и панику. В середине марта детей перевели на дистанционную форму обучения. В институте, где Марина работала, занятия отменяли на несколько месяцев. Ввели комендантский час, запретили прогулки в общественных местах, за посещение магазина без маски штрафовали. В период зимнего локдауна ограничили общение даже близких родственников. Нарушишь правила – соседи тут же донесут в полицию.
Марине, уставшей от антиковидных мер, хотелось обычной жизни. Последней каплей немецкой коронавирусной истерии, повлиявшей на решение о переезде, было введение экспресс-тестирования для посещения школы.
Марина собрала вещи, забрала детей и поехала в Миоры, где был дом бабушки. Младшую дочь приняли в детский сад, старшая сначала училась дистанционно по программе немецкой школы, потом ее зачислили в белорусскую школу.
Пожив несколько месяцев в Миорах, женщина поняла, что не хочет возвращаться в Германию, не хочет, чтобы ее дети учились и жили там в теперешних условиях.
– Я искренне восхищаюсь стратегией белорусского государства в новых общемировых обстоятельствах – без паники, без остановки производств, без паралича общественной жизни и закрытия школ справляться с испытанием, – подчеркнула Марина Румянцева. – Как показали эти полтора года, западная истерия привела к весьма плачевным результатам как по росту заболевания, так и по общему состоянию людей и, прежде всего, детей. Наша семья испытала на себе, что такое многомесячная изоляция, невозможность пригласить друзей, посетить какое-либо мероприятие, строгое дистанцинирование в школе и требование масочного режима в течение всего школьного и рабочего дня. В Беларуси мои дети сейчас с удовольствием ходят в детский сад и школу, посещают самые разнообразные кружки и секции, а мы как родители радуемся тому, что все это по-прежнему доступно и что в небольшом райцентре есть такой богатый выбор дополнительного образования за очень умеренную оплату. В Германии мы не могли и мечтать о таком в городке чуть больше Миор.
По выходным мы любим встречаться с друзьями, всей семьей выезжать на велосипедах и исследовать окрестности, устраивать пикник на природе, наслаждаясь чистым воздухом и голубыми озерами. Мой муж под впечатлением красоты белорусской природы вернулся к своему давнему хобби – фотографии.
Постепенно у нас складывается свой круг общения – это активные люди, некоторые из них тоже недавно переехали из ЕС в Беларусь. Нас объединяют умение видеть прекрасное в простых вещах, ценить эту страну и делать жизнь края, где мы обосновались, более интересной, чтоб и наши дети захотели здесь остаться.
У каждого в семье нашлось место для самореализации. Марина с любовью говорит о Беларуси и о Миорах, с которыми связывает светлые надежды на будущее.
Фото Тамары ПАШКЕВИЧ и из архива семьи Румянцевых.
